Личная жизнь / Love Life (2022)

незавершенная партия реверси

А как прекрасно все начиналось ! Солнечный, но прохладный день. Типовой микрорайон. Семейное торжество современной молодой пары - Таэко и Дзиро. Сюрприз, который готовят к празднику коллеги - такие же молодые, радостные хипстеры, как и главные герои. Нежная фортепьянная мелодия. И в этой безмятежности все время едва заметные тревожащие нотки. То одна из коллег посмотрела мимолетно на Дзиро так, что понятно: между ними что-то есть или было. То тесть сядет боком, так, чтобы взглядом не встречаться. То заминка с сюрпризом. Потом случится страшное: в разгар праздника под дедушкино караоке-пение случайно погибнет маленький сын. И эта трагедия станет спусковым крючком для дальнейших событий.

Автор (а Кодзи Фукада - сценарист и режиссер в одном лице) применит фабульную конструкцию Скотта Фицджеральда из романа «Ночь нежна». Слой за слоем будет сниматься грим, камуфлирующий семейное счастье. А под ним — совсем не такой безмятежный глянец, а все возможные сложности личной жизни. Нет, жутких трагедий, как у Дайверов, в семье Таэко и Дзиро нет. Их трагедия случилась не в прошлом, в настоящем. А вот тайн, недомолвок, недоговоренностей будет в избытке. К тому же, и у мужа, и у жены были «бывшие», у этих «бывших» свои « бывшие». Есть еще и семья свекра со свекровью: там тоже не все безмятежно. И все друг другу, если не врут, то не договаривают. Короче, как сказал Лев Толстой « каждая несчастливая семья несчастна по-своему».

Фукада, кажется, хотел написать картину акварелью - полунамеками, легкими акцентами. Не случайно начало фильма сопровождает простенькая фортепьянная соната. Закончится он хитовой попсовой песней. И вот это жаль. В принципе, уже в дебюте автор начинает все больше отказываться от акварели и пользоваться жирной тушью. Все больше сильных доль в сценарной конструкции, все больше манерных, патетических акцентов в режиссуре.

«Бывший» Таэко - кореец. Получите: разница ментальностей и культур. Больше того, он - глухонемой кореец. Тут вообще раздолье: подключается язык жестов, энергичные пассы добавляют драматизма и динамики. Монолог, который произносит вслух Дзиро, адресуясь к глухонемому корейцу, находящемуся у него за спиной, - это вообще маньеризм маньеризма. Видите, заметили, почувствовали: сердцу высказать себя, другому понять тебя невозможно, надрывается режиссер. Погибший сын был вундеркиндом по части реверси - интеллектуальной игры с выстраиванием и переворачиванием шашек с черной на белую сторону и наоборот. Мать с сыном партию не доиграли. Чувствуете символ? При землетрясении, которые в этих местах привычны так же, как ливни в Москве, Таэко спасает доску с недоигранной партией. Еще один символ-образ. У хоумвидео, которое смотрит вся семья, есть подоплека, которую знает только Таэко. На балконе колышется привязанный за ниточку cd-диск - талисман, охраняющий дом от злых духов ( дело-то в синтоистской Японии - здесь каждая вещь имеет душу ). Талисман пускает солнечные зайчики не столько спасая семью от наваждений, сколько высвечивая все то, что может привести к разрыву связей.

Листы бумаги, разбросанные на скоростном шоссе, которые необходимо собрать, корейский ливень, смывающий наваждение, одинокий караоке-танец под проливным дождем, трехцветная кошка, символизирующая счастье, которое намерено удрать из дома недоговоренностей и полуправды. Фукада все множит и множит образы-символы и сам не замечает, что его тонкая и нежная мелодия уже давно превратилась в надрывный романс. Странное чувство оставляет эта картина. Она задумывалась как лирические стихи. Стихами она и осталась. Но, кажется, это стихотворение начал писать Борис Пастернак, а закончил Эдуард Асадов. Тоже поэт, но для другой аудитории.